Целестина, или Шестое чувство - Страница 39

К счастью, было воскресенье, и каждый в душе надеялся еще немного вздремнуть, когда Иренка угомонится. А пока что был сварен кофе, и семейство, дрожа и позевывая, собралось за столом. В эту самую секунду ребенок смолк. Жачек на цыпочках подошел к двери комнаты девочек и заглянул в щелку. Иренка спала. Возле ее кроватки, положив голову на спинку стула, дремала Цеся. Кристина, державшая в одной руке пустую молочную бутылочку, а в другой мокрую пеленку, скаля зубы и тряся рыжей головой, пыталась беззвучно втолковать Жачеку, что ему надлежит удалиться, не производя шума. Сама она сидела на краешке дивана и боялась пошевелиться, чтобы, упаси бог, не заскрипели пружины.

Жачек отошел, стараясь не дышать. Как легкий зефир, он впорхнул в столовую и плюхнулся на свое место за столом.

— Ну что? — спросила мама, у которой даже бессонная ночь не стерла с лица великолепного румянца. Она в непринужденной позе сидела за столом в желтом пончо, испачканном керамической глиной, и грызла соленые палочки.

— Нужно что-то придумать, — сказал отец, широко зевая, и тюкнул ложечкой по яйцу всмятку.

— Это ты насчет чего? Опять яйца… — ворчал дедушка. — Ветчиной и не пахнет, того-этого.

— Из всей нашей семейки люблю одну корейку, — опередил его Бобик, который был в превосходном настроении, поскольку хорошо выспался.

— У этого ребенка нет ни капли уважения к старшим! — взорвался дедушка, который был не в духе, — Даже любимую шутку не даст сказать!

— Я предлагаю обсудить сложившуюся ситуацию, — пояснил свою мысль Жачек.

— Никто не против, — буркнула Юлия.

— Яйца и яйца, того-этого, вперемешку с гречневой кашей. Сколько раз просил не давать мне яиц. И каши.

Тете Весе пришла в голову гениальная идея.

— А Кристинин муж? — сказала она.

— Мне яйца противопоказаны. Впрочем, не знаю, возможно не яйца, а каша. Что-то одно, во всяком случае, вредно, это точно, — недовольно бурчал дедушка.

— Кристинин муж, Кристинин муж! Войтек зарабатывает деньги на содержание семьи, — вступилась за друзей Юлия. — А кстати, — добавила она, — мог бы уже вернуться, стервец.

Бобика заинтересовало новое слово.

— Стервец, — шепнул он в порядке эксперимента.

— В самом деле, Кристине здорово достается, — заметил Жачек.

— И Цесе тоже, — не преминула добавить мама.

— Именно.

— Стервец, — с наслаждением повторил Бобик. — Сопляк. Слюнтяй.

— Я бы все-таки советовала его разыскать, — робко сказала тетя Веся и крепко сжала бескровнье губы. — Можно дать сообщение по радио.

— Во вторник, папа, во вторник, — сказала мама Жак. — Во вторник пойду в мясной и куплю тебе целый круг колбасы.

— Скотина, — все уверенней бормотал Бобик. — Скупердяй. Свинья.

— Слава богу, — сказал дедушка, сменяя гнев на милость. — В моем возрасте не рекомендуется питаться одними яйцами. И кашей. Из в нашей семейки люблю одну корейку, того-этого.

— Тетя, это тебе попался неудачный экземпляр, — раздраженно сказала Юлия. — Войтек — человек другого поколения. Он любит Кристину и, если б знал, что его ребенок уже появился на свет… Не сомневаюсь, что он скоро вернется.

— Однако до тех пор… мне бы, разумеется, не хотелось прослыть скрягой… — пробормотал Жачек.

— Ты и так уже прослыл, — не упустила случая уколоть его жена.

— Просто я не очень себе представляю, как мы сможем содержать еще двух человек…

— Ой, папа! Не понимаю, почему надо заранее впадать в панику! — вскипела Юлия. — Есть в тебе все-таки что-то мещанское. Интересно, как бы ты себя чувствовал, если б у тебя родился ребенок и ты сидел без гроша в кармане на шее у чужих людей.

— Да уж, наверно, я бы чувствовал себя не в своей тарелке, — признался Жачек.

— Я буду тебе отдавать каждую заработанную копейку! — самоотверженно заявила Юлия.

— Но-но-но! — выступил в роли миротворца дедушка. — Никто не собирается выкидывать эту кроху на улицу! Если не найдется другого выхода, я готов взять на себя содержание этих несчастных жертв юношеского легкомыслия, — изрек он тоном, не терпящим возражений, и откашлялся. — Мне и так платят слишком большую пенсию. Я, правда, собирался, по стариковскому обычаю, откладывать понемножку себе на похороны, но сейчас только рад, что нашлись расходы поважнее. — Увидев, что взоры всех сидящих за столом обращены на него, дедушка смутился. — Где, черт возьми, моя книжка?! — сердито воскликнул oн. — Ходят туда-сюда, мусорят, в доме все вверх дном, того-этого, со мной, естественно, никто не считается. Где книжка, в последний раз спрашиваю!

— А какая? — стали озираться по сторонам домашние.

Дедушка прикусил язык. В его любимой библиотеке Дворца культуры, где он по-прежнему брал книги в алфавитном порядке, в последний раз ему попался Дюма-отец. Заведующая любезно отложила для своего постоянного читателя затрепанную «Королеву Марго», и теперь патриарх семейства Жак самозабвенно поглощал страницу за страницей сего кровавого исторического романа. Он был в восторге и стеснялся в этом признаться даже самому себе.

— А вам-то что? — буркнул он.

— У нас сегодня гости, — как бы невзначай, бросила Юлия.

Она старалась говорить вполголоса, но мама расслышала.

— Что, что? Что ты сказала?

— Юлины друзья, верно, придут, — объяснила тетя Веся, запахивая полы цветастого халата и поднимая брови. — Надо думать, захотят поглядеть на сиротку.

— Какую еще сиротку? Скажешь тоже, тетя!..

— Они всегда ужасно голодные, — озабоченно проговорила мама.