Целестина, или Шестое чувство - Страница 36

За окном внезапно потемнело, поднялся сильный ветер. Цеся закончила стирку, вымыла руки и помазала их кремом. Подглядывавшая сквозь щели в дверях ванной тетя Веся услыхала, как Цеся, обращаясь к своему отражению в зеркале, говорит вполголоса:

— Ну и хорошо. Оч-ч-чень хорошо. О чем речь, идиотка? Ты больше никогда в жизни не скажешь ему ни слова. Побольше гордости, побольше гордости. Единственно и исключительно.

Тетя Веся на цыпочках отошла от двери и доложила семейству, что Телятинка как будто пришла в себя.

И в самом деле, Цеся, сохраняя горькую усмешку и слегка меланхолическое выражение лица, свойственное человеку, получившему от жизни суровый урок, попудрила нос и под аккомпанемент бури села ужинать вместе с остальными. Дождь хлестал в окна, стены старого дома сотрясались от ураганных порывов ветра.

— Опять не купили ветчины, того-этого, — сетовал дедушка, не одобрявший беспорядочного ведения домашнего хозяйства.

— Что ж ты хочешь, папа, ведь завтра выходной, — машинально ответила мама Жак, украдкой наблюдая за младшей дочерью.

— Меня надо было попросить, я бы купил без очереди, — заметил отец. — Могу очаровать любую продавщицу. Единственно и исключительно. — А сам подумал, с грустью поглядывая на Цесю: «Может, ее кто-нибудь обидел? Что произошло сегодня днем?»

— Из всей нашей семейки люблю одну корейку, — процитировал дедушка свою излюбленную шутку.

За столом вежливо рассмеялись. С улицы доносился свист ветра и грохот падающих черепиц.

— А вы что больше всего любите? — обратился он к молчащей Кристине.

На тротуар со звоном посыпались стекла.

— Шампанское, — странным голосом ответила Кристина.

— Моя мышка тоже любит шампанское, — заявил Бобик.

Жачека это сообщение заинтересовало.

— Откуда ты знаешь? Давал ей пробовать?

— Нет. Она мне вчера сказала, — серьезно ответил Бобик.

— О, — проговорил Жачек и с интересом посмотрел на племянника.

— Я-то сам больше всего люблю мясо, — разоткровенничался Бобик. — Кроме курочки. Курочка мне надоела. Смешно, что у нее с птицей одинаковое название. Или вот рыба. Называется в точности так же, как то, что плавает.

— А это и есть одно и то же, — безжалостно объяснила Юлия.

Тетя Веся подпрыгнула, отчаянными жестами пытаясь внушить племяннице, чтобы та не лишала ребенка иллюзий. Однако Бобика уже поглотило другое занятие: он наблюдал за Кристиной, которая попеременно то бледнела, то краснела, пока наконец не выронила со стуком вилку.

— Мама, что с тетей? — спросил Бобик.

— Боюсь, что, к сожалению… — гробовым голосом произнесла Цесина мама.

— Да, уже! — жалобно простонала Кристина.

— Что такое? Что — уже? — потребовал объяснений Бобик.

Инженер Жак сорвался с места.

— Такси!!!

— Где такси? Зачем такси? — чуть не плакал Бобик, любивший получать полную информацию.

— Что за шутки? — вскипела Юлия. — Ведь еще не пришло время!

Но время как раз пришло. Новому обитателю планеты не терпелось взглянуть на нее собственными глазами. Как известно, на земном шаре ежеминутно рождается двести тридцать пять детей. И всякий раз это одинаково прекрасно.

В квартире Жаков мгновенно вспыхнула паника. Ибо выяснилось, что телефон не работает. Правда, роддом был недалеко — в каких-нибудь двух кварталах от дома, — но ведь на дворе бушевала буря. Никто не осмеливался предложить Кристине, чтобы она отправилась в больницу пешком.

— Спокойно, у нас еще масса времени, — повторяла мама Жак, ни секунды не веря, что говорит правду.

— Господи, что же будет? — рыдала Кристина.

— А что должно быть, того-этого? — неловко утешал ее преисполненный сочувствия дедушка. — Все будет хорошо. Кто сказал, что нужно бояться того, что естественно?

— Мама, я хочу есть, — заявил Бобик, чувствуя себя заброшенным.

Цеся собралась с мыслями: «Минуточку. Кто здесь намерен стать врачом? От врача требуется умение, самоотверженность и здравый смысл. Первого у меня нет. Второе, может, и есть, но без первого не в счет. Третьим вроде бы я обладаю. Так воспользуемся же этим».

— Я ухожу, папа, — сказала она.

— Куда? — испугался Жачек. — Уже половина девятого.

— К Новаковским. У них же есть телефон.

— Я с тобой.

Они спустились вниз. Дверь открыл младший Новаковский. На нем была пижамка из ситца, расписанного красными уточками.

— Предки пошли в кино, — сообщил он, нахально хрупая леденец. — А в чем дело?

— Можно нам воспользоваться телефоном? — вежливо спросил Жачек, который до сих пор не имел случая близко познакомиться с восьмилетним Новаковским и не знал, что это за фрукт.

— Нет, — ответил Новаковский. — Папа не велел никого впускать, потому что вокруг полно разных жуликов и маньяков.

— Не думаю, что он имел в виду соседей, ха-ха! — подлизывался Жачек.

— Прочь с дороги, Новаковский, — сказала Цеся и, не вдаваясь в объяснения, втолкнула отца в прихожую. Затем она порекомендовала потомку дантиста выплюнуть конфету, почистить зубы и снова лечь в кровать.

— А я еще и не ложился, — заметил малолетний сосед. — Я смотрю по телевизору детектив.

— Ты меня, Новаковский, лучше не зли! — предостерегла его Цеся. — Я еще с тобой не расквиталась за мышей! Марш в постель! Телевизор я выключаю, этот фильм не для тебя.

Новаковский посмотрел на нее иронически и больше не произнес ни слова, даже когда незваные гости вторглись в кабинет, где стоял телефон.

Тут Жачек простонал, что не помнит номера неотложки.